Время для жизни [СИ] - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вот вдвоем с Цыганом, они отлучались часто. И возвращались всегда с неплохим наваром. Чибис, по хвастливым рассказам самого Хлопа, знал, что промышляют Хлоп с приятелем — грабежами граждан. Все больше — в центре города, где шанс найти «жирного» клиента всегда больше. Запугивая людей, а то и припозднившиеся парочки ножами, отнимали буквально все. Даже тряпками не гнушались, если что понравится. Могли и дамочку раздеть — ради куража. Не останавливались и перед разбоем — Чибис был наслышан, как пару раз Хлоп подрезал «чересчур наглых штымпов».
В общем — сволота Хлоп был — та еще!
Под стать ему был его корешок — Цыган. Хотя цыганом он не был. Был он откуда-то из Средней Азии, толи туркмен, толи — узбек. Но… Цыган был даже опаснее Хлопа. Он просто был умнее того! Всегда был в тени, наперед не лез. Больше молчал, изредка улыбаясь. Чибис помнил, что пацаны рассказывали, что «Цыган с финарем — чудеса творит!». То есть — обращается с ножом очень умело!
Вот с такой парочкой ему предстояло иметь дело.
«Шрам… «редиска»… не захотел мараться, передать Хлопу, что Чибис — в завязке». И теперь решение вопроса подзависло.
«Ладно, будем решать вопросы по мере их поступления!».
Так, размышляя, Елизаров прошагал довольно много. Вокруг уже вовсю тянулся город, даже вроде бы центральная его часть начиналась.
«Ага… тут не заблудиться бы… Чибису, точнее — его памяти — нужно не мешать. Хотя — тот тоже жителем Новосибирска, а значит знатоком города, не был».
В прежней жизни Елизаров не любил больших городов. Родился и вырос в маленьком, в таком же и прожил основную (и большую!) часть жизни. Большие города его угнетали — «муравейники, блин!». По необходимости находясь в большом городе, в зрелом возрасте, уже на 3–4 день пребывания, начинал ощущать дискомфорт от суеты, мельтешения жизни, старался побыстрее — если возможно — уехать.
Новосибирск потом, в будущем, был городом большим, третьим по населению в России. И даже сейчас — это был большой город! Сергей, работая в речфлоте, как-то раз (еще в той жизни!) проездом был в Новосибирске дня 2–3. По работе города не рассмотрел — некогда было с экскурсиями ходить, оставались лишь какие-то общие впечатления. Понятно, что за 60 лет город изменился, почти до неузнаваемости, но некоторые черты, в виде улиц, некоторых зданий припоминались.
«Это что ж получается — вот эти здания еще в тридцатых… тьфу, ты, блин!… сейчас построили? А они и тогда, в будущем, смотрелись вполне современными — не… ну конечно, подштукатурили, косметику навели, это — понятно! Но стиль — отсюда?! Это кто ж такой грамотный да весь прогрессивный сейчас так строит, что и через 60 лет здания будут вполне современно выглядеть? М-да… вот тебе и лапотники… Да эти здания, не все конечно, но — многие — даже где-нибудь в США в конце XX века вполне нормально будут выглядеть! Вот тебе и «Россия, которую мы потеряли!». Кто, что и когда потерял, спрашивается, а? Господин Говорухин? Перевертыш и лжец?!».
Елизаров, топая по улицам, вовсю крутил головой по сторонам, правда, стараясь при этом, не привлекать внимания. А город был, можно сказать — одной большой стройкой!
«Вот это, блин, объемы! Вот это — строительство! Куда там нам — в будущем. Построят в год одну школу где-нибудь — а воплей-то — на всю Россию, весь мир! А здесь — стройплощадки на каждом шагу, работяги, как мураши снуют. И ведь механизация — чуть ли не на уровне средневековья. Вот это — махина!».
Елизаров даже где-то засомневался в своих оценках в отношении Эйхе. Вот ведь примеры, на глазах, что столица Запсибкрая — это и вправду — столица. Значит, что-то этот «видный партиец» может делать — не только людей пачками стрелять?
Требуемую столовку Сергей нашел довольно легко. Савоська рассказал все правильно и внятно.
Да и его самого — даже не пришлось искать. Когда Сергей подошел к столовой, увидел, что визави стоит в воротах двора столовой и что-то объясняет водителю полуторки.
Пришлось закурить, стоя возле входа в столовую. Игнатьич, как оказалось, сразу заприметил его, и как только отправил куда-то машину, повернулся к Сергею и махнул рукой — «иди за мной».
Когда попаданец догнал Савоську, тот махнул кому-то в стороне:
— Это — со мной!
Потом они зашли в длинный кирпичный пакгауз, прошли по нему до какой-то каморки. Стол, пара стульев, тускловатая лампочка под потолком.
— С людьми разговаривал, про тряпье. Сейчас пойдешь в швейное ателье, на углу Красного и Папанина, знаешь, где это?
Сергей задумался. Что-то вроде припоминалось. Кивнул:
— Найду.
— Там спросишь Николая Яковлевича, скажешь — мол, от меня. Продадут тебе, что надо. Но там подороже, сразу предупреждаю. Если нет — в магазинах покупай.
— Да ладно, что б я тогда просил?
— Ну и добре… Как у Евдокии сговорились?
— Нормально все. Приветливая такая бабулька. А я что — я с людьми со всем уважением!
На «приветливую бабульку» Савоська как-то хмыкнул и покосился на Сергея.
— А что там по «ксивам»? Ничего не слыхать? — поинтересовался насущным Елизаров.
Савоська вновь поморщился:
— Что ты гонишь-то? Быстро только кошки родятся. К концу недели, так… в пятницу так же, к двенадцати, сюда подойдешь. Я тебе скажу куда потом… Только сразу продумай, что тебе точно нужно. Люди серьезные, за просто так их беспокоить — себе дороже, да и мне — уважение потерять! Понял?!
Савоська «включил» «Штехеля» и от его взгляда у Сергея пробежали мурашки по спине. «Может, когда надо, вот так давить! Вот же — сволота!».
— Так… Я с тобой и пообедать не успею. Ты-то как? Евдокия не накормила?
— Так я же сюда торопился! Тоже не отказался бы червячка заморить!
«Штехель» вышел из каморки в помещение пакгауза, куда-то всмотрелся:
— Витька! Где ты там есть, засранец! Иди сюда, быстро! Все спишь, как сурок по норам!
Сюда прибежал какой-то пацан лет четырнадцати.
«Штехель» повернулся к Сергею:
— Дай ему денег!
— А сколько?
— Пятерки хватит! Так… пойдешь сейчас на кухню, скажешь бабам, что я тут пообедаю, пусть соберут чего-нибудь… на двоих! Понял?
Пока Витьки не было, Савоська листал какие-то амбарные книги. Сергей — молчал.
«Так… пока все идет как надо. Вот только нужно и для себя самого уже привыкать, что зовут меня
